Я вспомнил, как однажды седоголовый поставил передо мной старинную матрёшку
и, разобрав её до основания, показал мне на первую малюсенькую куклу.
- Видишь, отрок, это вот истина. То, что на самом деле. А это, – накрыв он её
двойником большего размера, – Первый уровень лжи. Вот, второй уровень. – взял он в
руки ещё одну пустотелую матрёшку. - Это третий уровень. И так все семь матрёшек. Как
говорят: «истина за семью печатями». Теперь понимаешь, что собой представляют
«печати» с точки зрения психологии? Это различные варианты искажения истинного. У
С.Т. их обычно семь. Такого количества для обывателя вполне хватает. Он блуждает в
семивариантности и не понимает, что она создана для того, чтобы морочить ему голову.
- И что же делать простому человеку с такой бедою? – спросил я тогда хранителя.
- Развивать у себя объёмное мышление. Видеть не поверхность, которую
подсовывают, а весь объём. Чувствовать надо то, что внутри, а не снаружи. – снова
разобрал матрёшку старый. – Вот это видеть. – показал он на первую фигурку, а не
скрывающий её разрисованный камуфляж. Я показал тебе на примере матрёшки все
основные уровни лжи, хотя она изображает совсем другое. – поставил хранитель на место
игрушку. – Беда в том, - продолжил он. – что нас с детства учат поверхностному
мышлению. Скользить сознанием по видимой плоскости проблем, не вдаваясь во
внутреннее. В суть. Подобное мышление навязано С.Т. всему человечеству. И, прежде
всего, политикам и современным деятелям науки. Отсюда, все наши беды. Дальше своего
носа мы не видим. Те же люди, психика которых не испорчена, подвергаются
шельмованию, а в науке и политике даже уничтожению. Вспомни Михайло Ломоносова.
Он ведь не погиб своей смертью, так же как и Виноградов, отец русского фарфора, или
Никола Тесла и другие известные но опасные для С.Т. люди.
Та маленькая лекция хранителя врезалась в мою память. Зимой, разбирая летописи
и монографии исследователей, я понял, почему серьёзные и вполне порядочные учёные не
в состоянии увидеть то, что казалось бы историку должно быть ясно и понятно. Всё дело в
его ущербности и однобокости.
«Да, я понял скрытое от социума прошлое пяти арийских царств. Разобрался я и с
происхождением российского казачества. Но что делать с таким вот знанием? Как
передать его людям? Да и поверят ли они тому, что от меня узнают?» – думал я в ту
зимнюю ночь, разгуливая по спящему Угуту.